ПРОЩАЛЬНОЕ
Памяти чувашского поэта Васьлея Митты
было — потери не знавшее лето
всюду любовью смягченное
близких людей полевых —
будто для рода всего обособленное! —
и жизнь измерялась
лишь той продолжительностью
времени — ставшего личным как кровь и дыханье —
лишь тою ее продолжительностью —
которая требовалась чтобы на лицах
от слов простых
возникали прозрачные веки
и засветились —
от невидимого движения слез
ОТЪЕЗД
Забудутся ссоры,
отъезды, письма.
Мы умрем, и останется
тоска людей
по еле чувствуемому следу
какой-то волны, ушедшей
из их снов, из их слуха,
из их усталости.
По следу того,
что когда-то называлось
нами.
И зачем обижаться
на жизнь, на людей, на тебя, на себя,
когда уйдем
от людей мы вместе,
одной волной,
когда не снега и не рельсы, а музыка
будет мерить пространство
между нашими
могилами.
САД НОЯБРЬСКИЙ — МАЛЕВИЧУ
состояние
стучаще-спокойное
действие
словно выдергиванье
из досок гвоздей
(сад
будто где-то вступление ярого-Ока
сад)
ПОЛЕ: КОЛОСИТСЯ РОЖЬ
а ширящийся — ты
и вдруг блеснет
щемя царапиной девичьей
во ржи: еще не становясь
(все чаще режет тонкий голосок
толчком божественного есть
у леса засиять!
почти невидим воздух-шелк
в проколах
(о душа)
слепящих
СНЕГ В САДУ
чиста проста
глубоко и почти без места
и тих и незаметен
светлы и широки
сплю весь
и — сейся
мерцать замешиваться взорами
и сеется
и суть
ДОМ ГОГОЛЯ: РЕМОНТ
а в полночь
знаки выступают
из укрываемых — как под плащом — порезов:
(они и в мыслях
здесь — всегда):
подобно каплям крови птичьей! —
и в вяло-брошенной душе московской тьмы:
«РЕМОНТ
ДОМ ГОГОЛЯ
РЕМОНТ» —
как лампы красное миганье
К ОДНОЙ ИЗ ГОДОВЩИН ПОТЕРИ
сидишь в качалке: о тоска невыразимая!
укачиваешь
сам себя
себе выдумывая мать... —
теперь уже — саму В с е л е н н у ю
ОБРАЗ: КЛЕН
Двухлетнему клену сентябрьскому
в воздухе
каракули бога-дитяти
вздрагивая
от Дуновенья
ХОЛМ: СОСНЫ: ПОЛДЕНЬ
Солнце
Остановленное
Словом
БЕЗ НАЗВАНИЯ
а с в е т - т о р я д о м: з д е с ь!.. — (белье развешанное освещено...) —
и меж домами — луч
в г о р с т и к а к б у д т о н е к о й... — и:
живой... — и в т о й (открытой словно Мир) —
свободной п о л н о т е: снежинки
ВОЗНИКНОВЕНИЕ ХРАМА
о
голубое
и
поле — серебряной ниточкой — поле
(и много
золота
много)
вдоль — напряжение!
и
твердостью светлости
ввысь
ОБЛАКА
это
как будто
в Боге была голова
а оставшись потом одинокой
обнаружилось: День затемнялся (и были дела)
также сиял — раскрываясь!
происходящее было сознаньем — должно быть
таяло малостью-мною
в Том — облака открывающем словно ворота
ум заставляя — блистать! — а границы
временем были: разрывами
в ярко-едином
(касаясь Земли)
ЧИЩЕ ЧЕМ СМЫСЛ
о
Прозрачность! однажды
Войди и Расширься
стихотворением
ПОЛДЕНЬ
Роз
сияние —
как долгое вытирание
слез.
В ДЕНЬ ПЕРВОЙ ВСТРЕЧИ
благоговения облако
это замедленное
смотренье мое... - и какое самоузнавание
мира другого
близко - кружится?.. - не взгляд -
а нетронутое Слово-Лицо:
о недолгое равенство: Одно - не сказать!
ибо равное Смотрится
равным молчанием
(Одно - как лицо - Одному)
Золотая проволока – фигура твоя,
о, из алого мельканья
лицо,
выше – шелковый воздух.
Мама в гости меня отпустила,
чтоб я покачивалась,
словно жертвенный котел над огнем,
в пеньи – пред вами.
А тень ее там, все за той же оградой,
завтра пойдешь – не застанешь,
тогда-то в тебя
войдет навсегда ее облик.
Поплакала ты и притихла,
и теперь одиноко белеешь в сенях,
как шелковая нитка
в ушке игольном.
Если запустить мое пенье
ладом скользящим,
лучшая песенка выкатится
клубком золотым.
Задрожали
верхушки берез,
как белая луна, появляется
невеста в воротах.
Есть – песенка средь трав на лугу,
пойти ли к ней и запеть ли,
иль принести вам сюда
и спеть – на прощанье?
Голос мой тонкий, как голос кукушки,
ветром потом отнесет
долго звенеть
рядом с оставленным домом.
Никто, ничего, ни о чем,
так и проходит мой век,
вода течет, – никто не спрашивает:
"Как ты течешь?"
Горит свеча,
не видимая глазу красной лисы,
прощайтесь, – очертанья души моей юной
пребудут средь вас.
И облако плывет, круглясь,
будто шапка на моей голове,
и век мой проходит, как в сновидении,
без сна увиденном.
НА ГЛАВНУЮ
Контакты
|
